«...Расстрелять» - Страница 8

К оглавлению

— Когда?! Когда?! Когда это случилось?!

Ой, что тут творится. Ой, сколько слюней.

— … в приказе! Не сойдёте с корабля! Сдохнете!!! Да! Я вам покажу!…

Интересно, что…

— Я вас научу!

Интересно, чему…

— Выть у меня будете!

Ах, этому…

— Выть!!! И грызть железо! Вот вам сход, вот!

Ой, какие неприличные у нас жесты.

— Вот… вам перевод! Вот… вам… в рот… ручку от зонтика! Обсосётесь!!!

Ну что за выражения. И вообще, Саша, с кем ты служишь? Где мама дала ему высшее образование?

— Запрещаю вам сход навсегда! Сгниете здесь! ВОТ ТАК ВОТ! Чего нос воротите?! Чего нос… каждый день мне доклад! Слышите? Каждый божий день!

У-тю-тю, маленький, ну чего ж ты так орёшь, а?

— …и зачётный лист… сегодня же! У помощника! Лично мне будете всё сдавать! Вот так… да… а вы думали… Жить начнем по новой! Никуда вы не переведётесь! Сгниете здесь! Вместе сгнием! А вот когда вы приползёте… вот тогда…

Ну, какие дикие у нас мечты.

— Да, да, да! Вот тогда посмотрим! ВОН ОТСЮДА-А!

Ох и пасть! Пропасть. Ну и пасть, чтоб им пропасть. Медленно по трапу — «рождённый ползать, летать не может». А как хотелось. Бабочкой. Махаоном. И по полю. До горизонта. Небо синее. Далеко-далеко. Головенка безмозглая. Ни черта там нет. Совсем ничего. А иначе как бы мы сюда попали, целоваться в клюз… Теперь — увы нам…

Лошадь

— Почему зад зашит?!

Я обернулся и увидел нашего коменданта. Он смотрел на меня.

— Почему у вас зашит зад?!

А-а… это он про шинель. Шинель у меня новая, а складку на спине я ещё не распорол. Это он про складку.

— Разорвите себе зад, или я вам его разорву!!!

— Есть… разорвать себе зад…

Все коменданты отлиты из одной формы. Рожа в рожу. Одинаковы. Не искажены глубокой внутренней жизнью. Сицилийские братья. А наш уж точно — головной образец. В посёлке его не любят даже собаки, а воины-строители, самые примитивные из приматов, те ненавидят его и днём и ночью; то лом ему вварят вместо батареи, то паркет унесут. Позвонят комендантской жене и скажут:

— Комендант прислал нас паркет перестелить, — (наш комендант большой любитель дешёвой рабочей силы). Соберут паркет в мешок, и привет!

А однажды они привели ему на четвёртый этаж голодную лошадь. Обернули ей тряпками копыта и притащили. Привязали её ноздрями за ручку двери, позвонили и слиняли.

Четыре утра. Комендант в трусах до колена, спросонья:

— Кто?

Лошадь за дверью.

— Уф!

— Что? — комендант посмотрел в глазок.

Кто-то стоит. Рыжий. Щёлкнул замок, комендант потянул дверь, и лошадь, удивляя запятившегося коменданта, вошла в прихожую, заполнив её всю. Вплотную. Справа — вешалка, слева — полка.

— Брысь! — сказал ей комендант. — Эй, кыш.

— Уф! — сказала лошадь и, обратив внимание влево, съела японский календарь.

— Ах ты, зараза с кишками! — сказал шёпотом комендант, чтоб не разбудить домашних.

Дверь открыта, лошадь стоит, по ногам дует. Он отвязал её от двери и стал выталкивать, но она приседала, мотала головой и ни в какую не хотела покидать прихожей.

— Ах ты, дрянь! Дрянь! — комендант встал на четвереньки. — Лярва караванная! — И прополз у лошади между копытами на ту сторону. Там он встал и закрыл дверь. — Пока придумаешь, что с ней делать, ангину схватишь.

— Скотина! — сказал комендант, ничего не придумав, лошади в зад и ткнул в него обеими руками.

Лошадь легко двинулась в комнату, снабдив коменданта запасом свежего навоза. Комендант, резво замелькав, обежал эту кучу и поскакал за ней, за лошадью, держась у стремени, пытаясь с ходу развернуть её в комнате на выход.

Лошадь по дороге, потянувшись до горшка с традесканцией, лихо — вжик! — её мотнула. И приземлился горшочек коменданту на темечко. Вселенная разлетелась, блеснув!

От грохота проснулась жена. Жена зажгла бра.

— Коля… чего там?

Комендант Коля, сидя на полу, пытался собрать по осколкам череп и впечатления от всей своей жизни.

— Господи, опять чего-то уронил, — прошипела жена и задремала с досады.

Лошадь одним вдохом выпила аквариум, заскользила по паркету передними копытами и въехала в спальню.

Почувствовав над собой нависшее дыхание, жена Коли открыла глаза. Не знаю, как в четыре утра выглядит морда лошади, — с ноздрями, с губами, с зубами, — дожевывающая аквариумных рыбок. Впечатляет, наверное, когда над тобой нависает, а ты ещё спишь и думаешь, что всё это дышит мерзавец Коля. Открываешь глаза и видишь… зубы — клан! клан! — жуть ампирная.

Долгий крик из спальни возвестил об этом посёлку.

Лошадь вытаскивали всем населением.

Уходя, она лягнула сервант.

Кубрик

Кубрик. 14.00. Воскресенье после праздника. Воздух голубой, табачный.

Старом с утра услал всех на корабль, не сказав, чем же заниматься после обеда. Стиль работы — раздать работу и слинять.

Помощник командира не может после обеда распустить офицеров по домам вот так сразу и поэтому строит личный состав.

— В две шеренги по подразделениям становись! Равняйся! Смирно! Вольно! Командирам подразделений сделать объявления! Строй зашелестел.

— Разойтись по тумбочкам! — вспоминает помощник. — Бумага, застеленная в тумбочки, уже грязная, бирок нет, чёрт-те что, вопрос вечный, как мир! Командиры подразделений! По готовности предъявлять тумбочки лично мне.

Разошлись по тумбочкам. Из рундучной хрипящий в наклоне голос:

— Это чьи ботинки? В последний раз спрашиваю!

По коридору: